Гастроли имели шумный успех. На концертах зрители устраивали овации. В Стокгольме состоялся роскошный банкет по случаю сорокалетия Дюка, по радио звучали интервью, пресса неистовствовала, а поклонники завалили его номер подарками и цветами.

На родину Эллингтон вернулся воодушевлённым. «Европа — это совершенно другой мир, — говорил он. — Можешь идти куда хочешь, говорить с кем хочешь, делать что душе угодно. В это трудно поверить. Если тебя всю жизнь кормили сосисками, а потом вдруг предложили чёрную икру, то трудно поверить, что это взаправду».

К середине 1940-х годов Эллингтон достиг вершины славы — и как артист, и как композитор. Он был противоречивой фигурой. Человек общительный, «пожиратель знакомств», по выражению одного из своих друзей, Дюк был в то же время сдержан и замкнут. Он бывал безгранично щедрым, и он же мог ругаться с музыкантами из-за центов. Он проявлял безмерное великодушие, поддерживая давно «бесполезных» людей, но он же способен был безжалостно использовать окружающих в собственных интересах.

Большинство людей, знакомых с Эллингтоном, считали его личностью исключительной. Барни Бигард, его ведущий кларнетист на протяжении пятнадцати лет, уверял: «Все в его ансамбле знали, что имеют дело с гением». Кути Уильямс, работавший с Эллингтоном ещё дольше, говорил: «Дюк — самый великий человек из всех, кого я встречал в жизни. Музыкант и человек». Он с детства был наделён способностью внушать уважение, а к концу жизни, по мнению некоторых, достиг той степени величия, которой никто не мог противостоять.

По-настоящему он был привязан к очень немногим: Артуру Логану, Билли Стрейхорну, к своей матери и сестре. И те, к кому он питал привязанность, должны были практически полностью отдать себя служению ему.

Эллингтон был подвержен многочисленным страхам и суевериям. Он не терпел некоторых цветов в одежде, не дарил и не принимал в подарок обувь, опасаясь, что, по примете, это может привести к расставанию; боялся сквозняков и всегда держал окна закрытыми; не признавал самолётов. Испытывая патологический ужас перед кораблекрушением, во время плавания заправлялся спиртным и играл в карты.

Период между 1939 и 1943 годами музыкальные критики называют «золотой эрой Эллингтона». Самым волнующим событием «золотой эры» был концерт в Карнеги-холл 23 января 1943 года. Впервые в этом зале предстояло выступать негритянскому джаз-оркестру. Билеты были распроданы за два месяца до концерта. Все джазовые музыканты обсуждали предстоящее событие. Народу собралось так много, что пришлось поставить дополнительный ряд кресел прямо на сцене.

В связи с двадцатилетием пребывания Эллингтона в Нью-Йорке было зачитано поздравление, в котором отмечался огромный вклад композитора в музыкальную жизнь Америки, содержались пожелания дальнейших успехов. Среди лиц, подписавших этот адрес, были Леопольд Стоковский, Юджин Орманди, Фриц Райнер, Альберт Коутс, Курт Вайль, Джером Керн, Поль Робсон, Мариан Андерсон и другие выдающиеся музыканты. Весь сбор концерта был направлен в фонд Комитета помощи России в войне.

Дюк Эллингтон объездил весь мир. Он говорил: «Мой дом — дорога. А Нью-Йорк — это только мой почтовый ящик…» Он давал концерты в Белом доме американскому президенту. В Лондоне дирижировал симфоническим оркестром. Во Франции его наградили орденом Почётного легиона. В Того вышла марка с его изображением. Во многих странах он избран был членом музыкальных академий.

Осенью 1971 года Дюк Эллингтон гастролировал в Советском Союзе. «Я давно хотел посетить вашу страну, — говорил он в интервью, — страну великих композиторов — Чайковского, Рахманинова, Прокофьева, страну победителей космоса. Для меня ваша страна примечательна ещё тем, что здесь жил основоположник современной оркестровки Римский-Корсаков».

Выступления прославленного музыканта вызвали невиданный ажиотаж, на каждом концерте — потрясение, взрыв слушательских эмоций. Кто-то из российских музыкантов назвал эти гастроли американского оркестра рубежом, вехой в истории отечественного джаза и впредь предложил осмысливать то или иное событие особым временным исчислением — «до» приезда Эллингтона или «после» него.

Композитор Арам Хачатурян после концерта не скрывал своего восторга: «Для меня это первый подлинно джазовый композитор! Не могу насытиться его музыкой. В ней кровь кипит. Это по мне!»

Эллингтон продолжал неутомимо сочинять, он писал для театра, кино, радио, телевидения и, конечно, гастролировал. На вопрос: «Ваша любимая мелодия» — неизменно отвечал: «Та, которая будет следующей. Та, которую я напишу сегодня вечером или завтра. Ведь новорождённый ребёнок всегда любимый».

Семидесятипятилетний юбилей Дюка во всём мире отмечался концертами, радио- и телевизионными передачами. Для исполнения в церкви преподобного Джона Генсела подготовили специальную программу из фрагментов духовных концертов, и оркестр, который был уже не у дел, собрался вновь. Дюк, однако, не смог покинуть больницу и отпраздновал свой день рождения в палате, в узком кругу друзей и близких. Рано утром 24 мая 1974 года великий музыкант скончался.

Газеты всего мира опубликовали известие о его кончине на первых полосах. Заголовок некролога в «Нью-Йорк таймс» гласил: «Дюк Эллингтон, магистр музыки, скончался в возрасте семидесяти пяти лет»; Дюк был назван крупнейшим композитором Америки.

Президент Никсон выступил с заявлением: «Тонкость, глубина, изящество и вкус, вложенные Эллингтоном в его музыку, сделали его в глазах миллионов людей у нас и за рубежом виднейшим композитором Америки. Память о нём будет жить в грядущих поколениях, в музыке, которую он подарил своему народу». В редакционной статье воскресного выпуска газеты «Таймс» говорилось: «В лице Дюка Эллингтона американский джаз завоевал заслуженное уважение и признание».

Похороны, состоявшиеся 27 мая, тоже широко освещались прессой. Служба происходила в соборе Иоанна Богослова. Десять тысяч человек находились в церкви, и ещё две с половиной тысячи остались на улице. Эллингтона похоронили на Вудлаунском кладбище рядом с его родителями.

Дюк Эллингтон был самым знаменитым музыкантом своей эпохи. Он являлся кумиром миллионов людей во всём мире; надо полагать, что большинство его современников были в той или иной степени знакомы с его музыкой.

Чарлз Линдберг

Американский лётчик Чарлз Линдберг добился мировой славы, став первым человеком, совершившим беспосадочный полёт через Атлантический океан. Он был первой суперзвездой в мировой истории, подлинным героем американской нации.

Чарлз Огастес Линдберг родился 4 февраля 1902 года в Детройте в семье конгрессмена от Миннесоты. Он поступил в Висконсинский университет, но бросил его. Окончив лётное училище, Линдберг работал пилотом почтовой службы на маршруте Сент-Луис — Чикаго.

В 1927 году он включился в борьбу за 25 тысяч долларов, обещанных тому, кто первым совершит беспосадочный полёт через Атлантический океан. Получив финансовую помощь от друзей и добавив две тысячи долларов из собственных сбережений, Чарлз купил одномоторный моноплан и назвал его «Спирит оф Сент-Луис» («Дух Сент-Луиса»).

В успех Линдберга мало кто верил, ему давали один шанс из тысячи. Предыдущие двенадцать попыток покорить Атлантику завершились неудачей. Чарлз установил на свой моноплан дополнительный топливный бак, пожертвовав парашютом и рацией. В полёт он взял пять сэндвичей и литр воды.

20 мая в 7.52 утра моноплан Линдберга взлетел с аэродрома Рузвельт-Филд на Лонг-Айленде. В США за его полётом следили шесть миллионов семей — четверть населения страны. Расстояние 5760 километров Линдберг преодолел за 33 часа 30 минут. Триста тысяч парижан встречали его на лётном поле аэродрома Ле-Бурже.

Линдберг стал всенародным героем по обе стороны Атлантики. Газеты писали: «Это похоже на рождение религиозного движения. Как будто весь мир пытался дотронуться до нового Иисуса. И новый крест — самолёт». Линдберг посетил Бельгию и Великобританию. В честь авиатора дал торжественный приём король Георг V.